Глава 16. На закате (фрагмент)
Перед Левитаном стоял высокий, прямой, с большой седой бородой, почти величественный человек. Он гордо держал красивую голову, спокойно смотрел на мимо идущую толпу. Одет он был, несмотря на зиму, в ситцевую, стеганную на вате кацавайку, старушечью, что носят подмосковные молочницы. Подпоясан человек был веревкой. Старые брюки были из сплошных заплат я обмотаны внизу какими-то тряпками. Черно-бурая "художническая" шляпа покрывала белоснежную густую пену вьющихся волос. Под мышкой он держал тяжелый переплет от конторской книги, служивший ему папкой.
- Алексей Кондратьевич! - воскликнул пораженный Левитан.
Саврасов, которого он не видел несколько лет и не слыхал о нем ничего, узнал своего бывшего ученика, небрежно принял его руку, помигал и засмеялся.
- Ну, хорошо, хорошо, - забормотал он, - вода и мельницу ломает...
Расшевелил ты меня... Пойдем в трактир пить водку... Ты меня должен будешь сегодня напоить, чтобы я не видел, как ты убежишь от пьяного и скандального Саврасова. Идем скорее. Без тебя меня такого ободранного не во всякий трактир пустят. - Он неожиданно закривлялся и плачущим голосом закричал: - А мне в трактир хочется, хочется!..
Левитан опустил глаза, взволновался, замешкался. Но Саврасов уже исчез. Исаак Ильич смутно видел, как Алексей Кондратьевич перебежал Мясницкую и спрятался за воротами одного из соседних домов. Левитан едва добрел до дому. Он два месяца лежал больной после этой несчастной встречи с учителем и едва не умер.
Через год Саврасов скончался. Исаак Ильич был на похоронах среди немногих художников в оборванной толпе хитрованцев, провожавших давнишнего постоянного обитателя Хитрова рынка под кличкой "академик". Саврасова похоронили на Ваганьковском кладбище.
Как-то Исаак Ильич навестил могилу учителя. На заброшенной всеми, неопрятной могиле стоял дешевый деревянный крест с надписью:
Академик Алексей Кондратьевич Саврасов
Родился 12 мая 1830 года, скончался 28 сентября 1897 года
Левитану стало стыдно, и он укорил себя, что не пошел с бедным учителем своим в трактир. Смерть уже стучалась в дверь, но в ненасытной жажде жизни Левитан не хотел сдаваться. С одышкой подымаясь по лестнице школы на Мясницкой, Исаак Ильич точно, без пропусков, в дни занятий появлялся в бывшей саврасовской мастерской. Он волновался за своих учеников. Учил со страстным желанием передать им все, что постиг в искусстве. Ученики его дебютировали на Передвижной выставке. С провалившимися глазами, облысевший раньше времени, с замученным лицом, с палочкой в руках, через два шага отдыхающий, он поехал в Петербург, на вернисаж. Так было во всем, всегда - самоотверженно, без оглядки назад.
 Зима (А. Саврасов) |  Вид на село Покровское-Фили (Саврасов А.К.) |  Домик в провинции Весна (Саврасов А.К.) |
Левитан выдавался среди молодых художников необыкновенным трудолюбием. Он почти
не покидал мастерских, работая много и упорно. И товарищи и профессора заметили
Левитана с первых лет пребывания его в училище. Скоро этюды и эскизы юноши
привлекли к себе пристальное внимание. Левитана уже считали талантом, ожидая от
него в будущем больших успехов. Особенно это укрепилось в тот день, когда юношей
заинтересовался Алексей Кондратьевич Саврасов.
К нему не опаздывали. Этот большой, стремительный и косматый
человек, как только зима поворачивала на лето, начинал волноваться, В мастерскую
мимоходом заглядывало скупое январское солнце. Алексей Кондратьевич непременно
подходил к окну, улыбаясь приветливо и радостно, и ученики знали, о чем думал учитель.
Он считал предвесенние дни.
Наконец наставало утро, когда Саврасов объявлял:
- Февраль-бокогрей не за горами... День прибавился
на воробьиный шаг...
Алексей Кондратьевич вздыхал, задумчиво посматривал на улицу и вдруг потирал
руки, предвкушая что-то необыкновенно приятное ему.
Картина
Левитана висела в Третьяковской галерее. Молодой художник одержал
большую победу. Она произвела сильное впечатление на всех близких к
художественным кругам. Такие удачи с молодежью случаются редко в жизни. Но
кучке злопыхателей успех Левитана казался простой случайностью. Недоверчивые
люди считали, что левитановский успех мелькнет наподобие ракеты, ослепительной
и скоро гаснущей. Дурные предзнаменования не оправдались. Вслед за "Осенним
днем" юноша написал пейзаж "Осинник". Оказалось -
художник пошел дальше. Пусть он почти повторил в нем останкинскую аллею и тот
же треугольник неба вдали, но уже не понадобилось человеческой фигуры для
оживления пейзажа, он понятен, поэтичен, трогателен и убедителен сам по себе.